я учу кандзи, че, не видно что ли?

[sukinahito]

Название: Дождь
Автор: fugen
Фендом: Togainu no chi
Пейринг: Шики/Акира
Рейтинг: R
Жанр: PWP, агнст
Статус: завершен
Размер: мини
Права: права на персонажей принадлежат компании NitroCHIRAL
Размещение: запрещено
Предупреждение: Здесь будет много крови, смерть персонажа и вообще, у меня плохое настроение. ПОВ. И, главное, АУ. Будте бдительны.


Опять дождь... Черт, в этой дыре вообще бывает другая погода? Волосы прилипли ко лбу. С их кончиков вода стекает за шиворот. Противно. Хотя, толк от него все-таки есть. Дождь смывает грязь с этого города, словно с портовой шлюхи, даря хотя бы на миг ощущение свежести. Повинуясь сиюминутному желанию, я оборачиваюсь, в поисках подтверждения своих слов. Вода смыла всю кровь с тела молодого мужчины, и только тонкая красная полоска на шее портила вид белоснежной кожи.
Как скучно. Нет ничего, что вызывало бы во мне прежний азарт или хотя бы тень тех эмоций, что я испытывал, когда попал сюда. Вокруг все серо и обыденно. Ради чего я убиваю? Привычка? Потребность? Когда наступил тот момент, когда весь мир окрасился в серый цвет? Наверное, я внутри такой же, как и Тошима. Грязный, унылый, бесцветный, наполовину скрывшийся под тяжестью воспоминаний. Только вот дождя нет.
Из-за угла какого-то полуразрушенного здания выбежал юноша. Еще один сопляк, возомнивший о себе непонятно что. И снова под Райном. Может, это одиночество так на меня влияет? Я механически вынимаю из ножен катану. Нет ни одного человека, которому я мог бы доверять. Мои удары практически машинальны. Может, отобрать у этого балаганщика Ину? Я выбиваю из рук наркомана его нож. Хотя, зачем мне Ину? Его пнешь разок, он и подохнет на следующий день. Катана беспрепятственно входит в юное тело. Прямо в сердце. Тело медленно оседает на землю. Дождь смывает кровь с катаны, алой струйкой скользя по лезвию и растворяясь в воде под моими ногами. Лицо юноши расслабляется, и я могу различить на нем почти улыбку. Черт, я даже ни на секунду не отвлекся от своих размышлений и убил, не задумываясь. Да, таким как я – гореть вечно в аду. … Может, все-таки завести собаку?
***
Черт, опять дождь. Ну откуда в этой дыре столько дождя? Маринуют они его там, что ли? И за каким лешим этого охламона понесло на ночь глядя неизвестно куда? Что я ему, нянька, что ли? Жрет еще какую-то дрянь по углам. Что ему в жизни не хватает? Из-за него я уже весь вымок. Я бегаю по Тошиме уже достаточно давно, но так никого и не встретил. Ни одной живой души на милю вокруг. Черт, как противно осознавать, что ты один и никому нахрен не нужен. Вернешься ты, не вернешься домой, даже не то, что вечером, а вообще как в принципе - никому неинтересно. Пройду еще пару улиц, а потом пойду обратно. Повернув за угол, я заметил чье-то тело. Подойдя поближе, я увидел молодого парня лет 20-25, невидящим взглядом уставившегося в черное небо, словно пытаясь разглядеть ответ на свой вопрос. На бледной коже шеи – след от острого ножа. Или катаны. Надеюсь, Кейске не попадется хозяину ножа. Или катаны. Я побежал быстрее, отчаянно заглядывая уже не только в дыры обвалившихся стен, но и в ямы на дороге.
Пробегая мимо очередного полуразрушенного здания, замечаю знакомую куртку. Юноша лежит на земле, не подавая признаков жизни. Черт, все-таки он попался. На футболке расплылось огромное красное пятно. Черт, Кейске…
***
Юноша упал на колени, прижимая к себе голову друга. Из глаз покатились слезы, хотя, возможно, это был всего лишь дождь. В этот момент что-то порвалось внутри и яростная, всепоглощающая ненависть затопила душу Акиры. Не замечая ни холодных капель, вонзающихся в кожу, словно иглы, ни мусора под ногами, о который спотыкался, он стремительно побежал вперед. Акира не понимал, раздается ли дикий крик в его душе, или это он сам так истошно орет, он бежал, в надежде отыскать хозяина катаны. Отчаяние громким гулом отдавалось в ушах. Заметив черный плащ, он не задумываясь бросился на мечника, целясь ножом куда-то в шею. ИльРе, резко развернувшись и мгновенно вынув катану из ножен, парировал удар.
- Сдохни, тварь! – что есть мочи прокричал Акира, нападая на противника. На лице ИльРе отразилось любопытство.
- Что, прямо здесь? – с иронией протянул он, продолжая отражать удары. От этого насмешливого тона, от того, насколько равнодушно Шики относился к смерти, от того, что он не воспринимал этот поединок всерьез, от всего этого ярость затмила разум Акиры, заглушая инстинкт самосохранения. Ненависть превратилась в лютую, становясь непереносимой. Вспоминая все то, чему он научился в Бластере, юноша наносил удар за ударом, вкладывая в каждый всего себя.
- Маленькая рыбка, оказывается, хочет кусаться? – ухмыльнувшись, сказал ИльРе. В его глазах появился странный блеск.
- Сдохни уже, ублюдок – прорычал Акира, сопротивляясь мечу Шики изо всех сил.
- Интересно… - это были последние слова, которые он услышал перед тем, как провалиться в пустоту, получив сильный удар в висок.
***
Резко придя в себя от увесистого шлепка по щеке, Акира первые секунды не мог понять, где он и что происходит. Воспоминания резко всплыли в его сознании, не оставляя даже и тени того благословенного забытья, в котором он пребывал некоторое время назад. Попытавшись открыть глаза, он тут же об этом пожалел. Верхом на нем сидел самый ненавистный для него человек, впиваясь в лицо алым взглядом, словно желая разглядеть его мысли.
Вторая пощечина была сильнее. Голова ударилась о спинку кровати. Из уголка губ показалась алая жидкость. Наклонившись, ИльРе скользнул по ней языком.
- Открой глаза, - спокойно тоном приказал ИльРе. Его голос был низким и бархатистым, он проникал в самую душу, не оставляя ни единой возможности на неповиновение.
- Ненавидишь меня? Это хорошо. Так будет даже интереснее. – Шики неспеша взял катану в руки, - мне нравится, как ты на меня смотришь. Думаешь, убью тебя? Нет, это было бы слишком просто.
Шики поддел подол футболки лезвием катаны, которая бесшумно рассекла плотную ткань. Рука, затянутая в перчатку легонько коснулась бледной кожи, скользнула вверх, накрыв жетон. Наручники Акиры жалобно звякнули о спинку кровати. Он сжал губы что есть сил, дабы не вырвался ни один звук. Испытывая чувство крайнего унижения, он не желал лишний раз доставлять удовольствие своему обидчику. Рука прочертила линию на груди жертвы, водя пальцем вокруг соска. Наклонившись снова, Шики лизнул кожу вокруг него. В следующее мгновение в глазах Акиры потемнело от боли. Губы ИльРе окрасились кровью, отчего его внешность окончательно утратила сходство с человеческой. Вторая рука, скользнув по животу, задела ремень штанов. Проводя кончиками пальцев по самой границе кожи и ткани, Шики не переставал водить языком вокруг алого соска. Тело Акиры затрясло мелкой дрожью, и никто не смог бы сказать точно от чего: боли или удовольствия.
С неприкрытым торжеством в алых глазах Шики взял в ладонь жетон Акиры и, резко дернув, сорвал его с шеи.
- Это будет мой любимый сувенир, Аки-кун, - улыбка ИльРе стала напоминать волчий оскал.
- Гори в аду! – сквозь зубы прошипел Акира, яростно дергая руками и обдирая кожу на запястьях.
- Я уже и так здесь.
Акира очнулся после долгого забытья. Открыв глаза, он ощутил, как в его душе поднимается паника. Темнота кругом, безмолвная тишина словно липнет к его телу. Лишь вонь заброшенного дома напоминала о том, что он еще жив. Акира лежал на жесткой поверхности, привязанный за руки, ощущая, как запах впитывается в его тело, проникая в мысли. Она словно чума уничтожала все надежды на иной исход.
Внезапно послышался грохот и дверь распахнулась. Комнату залил свет, пронизывая глаза тысячью игл. Такой белый и яркий, что он уже по-настоящему потерял способность различать что-либо вокруг. «Может, и к лучшему», - подумал Акира. В сознании проскользнула трусливая мысль о том, что потерять способность слышать, осязать, обонять - очень даже желанное стремление.
Все всегда было очень быстро. Юноша старался заставить свое тело думать, что оно ненастоящее, кукольное, и вот, пришел тот, кто не любит куклы. Боль, страдание, привкус крови, но глаза закрыты. Он старался лишний раз не дышать, чтобы не чувствовать запаха влажной от дождя кожи, волос мучителя, которые впитали запах Тошимы, вони этой комнаты, которая заполонила все вокруг изнутри и снаружи. Он знал, что если вздохнет полной грудью, то не забудет его уже никогда. Легкие жгло от желания глотнуть воздуха. Им было все равно, чем пах воздух. Или кем.
Шики замер и коротко выдохнул. Затем встал и вышел из комнаты, закрыв дверь на замок и выключив свет. Ни еды, ни воды. Он остался, окруженный отчаянием, ненавистью к себе и к жестокому мечнику. Этого было так много, что они пропитывали ядом все его существо.
Сколько он так лежал, Акира не знал. Дождь барабанил в стекло, напоминая, что за окном жизнь продолжается.
Жажда стала нестерпимой. Он лежал, ожидая своей участи и надеясь, что она прикончит его. Первый раз в своей жизни он готов был сдаться без боя. И вот, когда уплывающее сознание уже было готово подарить желанный покой, вернулся он.
И снова боль, кровь, страдание. ИльРе не заботился ни о чем, кроме своего желания подчинять. Ни сострадания, ни внимания, ни эмоций хоть каких бы то ни было, вообще ничего. После его ухода стало легче. Бутылка обнаружилась на столе. Одна рука свободна – вполне достаточно. Акира терялся в догадках, чем же заслужил столь пристальное внимание.
Он приходил снова, и снова. Боль ушла, во всяком случае, физическая. ИльРе даже стал заботиться о нем. И черт с ним, что как о собаке. Вода, солид, даже как-то раз на столе райн обнаружился, который был разбит о противоположную стену.
Акира привык к запаху хозяина. Неизменно терпкая кожа и солоноватый привкус крови. И вот, однажды он поймал себя на мысли, что ждет этой боли. Возможно, лишь за тем, чтобы почувствовать себя живым. Словно мазохист, жаждущий страданий.
Зачем эти параноики режут себе тело? Да чтобы заглушить боль внутри, которая разъедает разум. Сделал надрез - больно, отвлекаешься. Хоть ненадолго, но агония в груди затихает. Хотя, черт знает, может, лишь затем, чтобы спустя пару минут наброситься с новой силой, чтобы добить до конца. Прочувствуй отчаяние в полной мере, сука. Сдохни или живи со своим говном, сжигая себя изнутри изо дня в день. И никто, даже самые близкие, не разделят эту боль, невольно радуясь, что это дерьмо их не касается.
Нечего терять. Тот, кто заполнил мысли, испарился, словно утренний туман. И взошло солнце, хотя ИльРе был похож более на Луну. Суть одна – смысл существования. Свет. Акира тянулся к нему против воли, сжигая сомнения.
Однажды дверь осталась открытой. Соблазн в отсутствии оков был велик. А что, если его кто-то ждет? А что, если он сможет освободиться от этого унизительного плена, оставив позади свою темную сторону? Шики, словно хирург, мастерски порылся в самой его сути, выпотрошив все те запретные желания, все страхи, все то, о чем он предпочитал даже не задумываться, дабы не терять почвы под ногами, но, кажется, забыл вернуть все обратно.
И он ушел, струсив перед своим настоящим я. Как бы ни оправдывал свои слабости, Акира решил выбрать ту иллюзию, что давала ему спокойные, но такие скучные сны.
В бесконечных лабиринтах Тошимы не так сложно затеряться и убежать от себя. Грязные обшарпанные улицы не предъявляют претензий, принимая тебя таким, какой ты есть, ну, или хочешь казаться. Нет противоречий, нет лишних вопросов. Так отчего же мысли снова и снова возвращаются к этой клетке, придуманной королем Райна?
Труп, просто живой труп. Именно таким ощущал себя победитель Бластера. Нет эмоций, нет желаний. Убивая один за другим, ему уже начало казаться, что каждая отобранная им жизнь – лишь обратный отчет. Быть может, это действительно ад? Отчаяние поглотило разум, и вот, он стоит перед дверью наркоторговца. В руках – связка жетонов, присвоенных у легкомысленных хозяев. Опрометчиво? Хотел бы он иметь такую же привилегию – умереть благородно, ведь смерть по своей воле – трусость? Никому неинтересно, что у тебя там внутри. Никто не хочет знать о чужой боли.
Дверь распахнулась. Акира не увидел, чья рука ее открыла. Войдя в темное помещение, он на мгновение замер, ослепнув от непроглядной темноты.
- Сколько? – Задал вопрос торговец утопией.
- Насколько хватит, - ответил Акира севшим голосом, протягивая связку в сторону ростовщика жизненной емкости.
- Хватит надолго.
Послышался шорох, а через секунду кто-то схватил его за горло, придавив телом к стене.
- Не ожидал, что ты улизнешь, как позорная крыса, - нажим пальцев усилился, но Акира смог прохрипеть:
- Да кто захочет с тобой остаться?
Что-то зашкаливающее в крови мутило сознание, отдаваясь громким стуком пульса в ушах. Мыслей – ни одной. Хватка на горле ослабла. Акира почувствовал леденящие прикосновения пальцев к своей коже. Ниже, туда, где билась вся кровь его тела. Снова боль – Шики никогда не был нежным. Снова осознание того, что не только тело, вся его душа отвечает своему хозяину.
Это рабство. Но лучше жить со своим паршивым я, нежели без него вовсе.